Сага о Бриттланде [СИ] - Наталья Викторовна Бутырская

сказал десятирунный. — Проще убить тебя, чем потом расхлебывать кашу, что ты хочешь заварить.

— Что за…

— Думай! — вдруг рявкнул Ульвид. — Бритты только-только начали оживать после той резни! Одно дело — двое болванов сожгли дом какого-то мелкого норда, и совсем другое — три нападения на нордов подряд! Даже если твои боги помогут тебе, Харальд устроит еще одну облаву по лесам! И снова тысячи бриттов будут вырезаны! Причем не только диких, но и тех, кто в рабстве. Ты не знаешь, сколько их погибло в деревнях! Даже смирных забивали насмерть из страха, злости или мести!

— Я не собираюсь прощать ублюдков, даже если тебе это не по нраву! — я тоже повысил голос.

— Да не прощай! Копи злость! Стань сильнее и отомсти! Но отомсти открыто, покажи свое лицо, чтобы другие не страдали из-за твоей мести. Или я убью тебя здесь и сейчас!

Ульвид накрыл меня мощной рунной силой. Я захрипел, чувствуя, как из легких выжимают воздух, колени подкашивались под невидимой тяжестью, но я стоял. До боли прикусил губу, наклонил голову и терпел. Снова потекла кровь из носа, во рту появился неприятный вкус, зашумело в ушах, а пол под ногами зашатался, будто я напился.

— Ульфуринн, дигон[20]! Дигон! — вмешался Живодер.

Рунная сила его не затронула. Неужто хускарлы на десятой руне могут выбирать, на кого направлять удар?

Тяжесть спала. Ульвид смотрел на меня не как добрый дядюшка, а как настоящий десятирунный!

— Пойдешь со мной или против меня?

— С тобой, — сплюнул я скопившуюся во рту кровь и вытер нос. — Но когда я стану сильнее, то и тебе не поздоровится.

Хускарл расхохотался.

— Вот теперь я понимаю твоего хёвдинга. Как он только тебя еще не убил? Ты умудрился разозлить даже меня!

Я злобно смотрел на Ульвида, то и дело вытирая кровь, бегущую из носа, но хускарл больше не обращал на меня внимания. Он собирал вещи, разбросанные по дому: сворачивал одеяла, складывал котелок и меха, а потом сказал идти за ним. По ту сторону изгороди, на противоположном конце островка, находилась лодка, полностью вытащенная на сушу. Мы с Живодером спустили ее на мутную воду, уложили барахло и сели за весла.

— Я нашел этот холм давно, — говорил Ульвид, глядя, как мы гребем. — Когда мы приехали в Бриттланд, дядя Ульврун прошел по всем местам, о которых упоминала Мьёлль. Я видел и дом конунга Теодрика, и дом, где жила Мьёлль вместе с Ольвом, в том числе мы прошлись и по болотам. Бабушка провела на болоте около года и, конечно, она много рассказывала о местных особенностях. Этот холм — самое безопасное место на всем болоте, сюда не доходят ядовитые пары, сводящие людей с ума, а частокол не дает пройти местным тварям. Главное — не охотиться возле дома, иначе кровь приманит тварей посильнее. Вы видели сосенки на южной стороне болота? Раньше там был неплохой сосновый лес, но Теодрик вырубил всё, чтобы сложить землянку и ограду.

— Так тут и прятался твой дед? — удивился я.

— Да. Еще его люди сделали лодку и во время дождей выбирались к людям, обменивали шкуры на зерно, охотились, рыбачили. Но это было небезопасно. Многие не вернулись из тех вылазок, возможно, погибли или сбежали, не желая оставаться возле проигравшего конунга.

— Значит, болотный конунг — это и есть Теодрик?

— Что за чушь?

— Мы охотились на этом болоте, помнишь? Тут явно есть злобное существо, которое сводит с ума всех, кто ниже шестой руны.

Ульвид внимательно посмотрел на меня.

— Знаешь, я был бы рад, будь это правдой. Теодрик был сильным и храбрым воином, и он явно хотел бы убивать пришлых нордов даже после своей смерти, но это не так. Ядовитый воздух был на болоте и до его смерти. Он не затронул самого Теодрика и его воинов, но женщины и дети тут часто болели. Порой я думаю, что из-за этого Теодбальд и вырос таким…

Мы гребли и гребли. Начался мерзкий осенний дождь, который я уже возненавидел. Лучше бы набежал, разом выплеснулся ливнем, оглушил шквалом и ушел! А тут он будет накрапывать и накрапывать целыми сутками, медленно и упорно вымачивая всю одежду, тоненькими струйками пробираться за ворот и ледяными каплями скатываться по голой коже. Будет превращать дороги в жидкую грязь, воздух — в водяную взвесь, костер — в мокрые угли, пищу — в бесконечно жидкий суп и весь Бриттланд — в серое топкое болото.

— Хорошо, что нынче дождь, — сказал Ульвид. — Скроет наши следы и даст доплыть подальше.

Кое-где из-под воды проглядывали островки и кочки, иногда я видел скользящие тени возле лодки и догадывался, что вокруг всё кишит тварями. Мы их не видели только из-за мути в болотных водах.

Мы плыли долго, причем в противоположную сторону от Альрика и остальных ульверов, а заодно и от погони. Потом протока начала мельчать, то и дело мы задевали дном за ветки, ушедшие под воду, чаще попадались островки с чахлыми деревцами. Ульвид уверенно вел лодку. Наконец мы добрались до узкой полоски земли, вылезли, вытащили лодку на сушу и прикрыли ее ветками. Слабое прикрытие, но хоть что-то. Котел и одеяла хускарл приказал взять с собой.

Затем Ульвид вел нас из болота лишь ему ведомыми тропами. В этой части болото было коварнее, часто прерывалось едва видимыми мочажинами и топями, потому я был настороже. Порой казалось, что Ульвид заблудился и идет прямиком в трясину, но всегда отыскивался какой-то путь, хоть мы порой и увязали по колено.

Так что когда мы выбрались на твердую землю, я с облегчением выдохнул. Думал, теперь-то Ульвид повернет на запад или на восток, чтобы обогнуть болото и выйти обратно к реке Ум, а потом двинуться к нашим, но он продолжал идти на север, лишь к вечеру начал забирать левее.

Мы переночевали, а наутро снова пошли через леса и пригорки, старательно огибая нордские деревни. Ульвид так и не говорил, куда нас ведет, но это точно было не в сторону ульверов.

Когда солнце перевалило на вторую половину, он остановился, поговорил с Живодером, а потом повернулся ко мне.

— Здесь я вас оставлю. Мне пора возвращаться в Сторборг. Иди дальше на запад, там вскоре увидишь бриттское поселение. Тебе придется убедить их не убивать тебя. Живодер поможет, но вообще рассчитывай только на себя.

Тут я понял, в чем заключалась хитрость Ульвида. Он ни на миг не поверил моим словам, потому и не стал возвращать меня к ульверам: раз я